и как было. Ответ пришёл сразу.
Майя: Поняла. Всё нормально, доберусь сама. Жду подробностей при встрече! Соскучилась!
Умница. Никаких предъяв, упрёков, разборок. Эх! Не девушка, а мечта!
Правда, приехали мы не в отделение милиции, а на улицу Андропова, в родное Управление. В само здание меня без проблем пропустили по служебному удостоверению. А вот на входе в отдел хмурый лейтенант попросил сдать телефон и Митю, сказал, что не положено, и что потом отдадут.
Хмуров завёл меня в какой-то кабинет, да и оставил, попросил подождать, пока он решит некоторые формальности. Я пожал плечами. Надо значит надо. Буду ждать.
Кабинет как кабинет, ничего особенного. Маленький, буквально три на три метра, без окон, с единственной дверью. Крашенные сине-зелёной краской стены, до уровня глаз примерно, выше — то ли побелка, то ли водоэмульсионка. Покрытый видавшим виды линолеумом пол. Стол и два стула. И всё. Ни компьютера, ни принадлежностей для письма, ни шкафов с документам, ни сейфа. Ни-че-го. Какая-то комната ожидания, не иначе. А, ещё глазок видеокамеры под самым потолком, на такой высоте, что даже при желании не дотянуться.
Осмотревшись, я сел на стул и принялся ждать. Прошло минут десять, потом полчаса, потом час… А потом и два! Захотелось в туалет. Прошёл ещё час где-то по моим ощущениям. Хотя ощущения могли и подвести. В кабинете даже окон нет, чтобы по солнцу следить, телефон забрали… Маринуют.
Попробовал по запахам понять, что происходит за закрытой дверью. А там ничего не происходило. Иногда кто-то проходил, пару раз я почувствовал запах кофе, потом запахло картофельным пюре с котлетками. Ого, видимо, уже обед! Так, работают они с восьми до пяти, обед с двенадцати до часу, наверное. Значит,уже двенадцать есть.
Вежливо постучал в дверь, потом подёргал ручку. Заперто. И на стук никто не пришёл. В туалет хотелось всё сильнее, но терпеть ещё можно. Посмотрел на глазок камеры, попрыгал, помахал руками, изобразил, как сильно прижало.
Дверь открылась только часа через два после обеда. В туалет к тому времени давно перехотелось, организм понял, что поблажек не будет и как-то смирился, что ли. Это, получается, я в этой комнатушке часов шесть просидел! Ну, если меня хотели вывести из себя, то надо было заходить раньше. Был момент, когда хотелось всех поубивать, но после я уже взял себя в руки, и к моменту прихода следователя успел успокоиться.
Зашёл Хмуров, с пачкой бумаг и планшетом-ноутбуком. Ничего не объясняя за длительное ожидание, сел за стол напротив меня, раскрыл планшет, откинулся на спинку стула.
Так и сидели секунд десять, смотрели друг другу в глаза. Не знаю, что он в моих глазах искал, а я просто смотрел, подмечая детали. Шрам на щеке. Усталые серые глаза. Землистый цвет кожи. От него пахло сигаретами и кофе, и ничем из еды. Похоже, работал весь день, даже не пообедал.
— Сложно с вами, Неверов, — заговорил он, наконец. — Мне пришлось пару часов по Управлению бегать, чтобы просто получить доступ к вашему личному делу. А что толку? В нём ничего нет. Пошёл учиться на аномальщика, закончил курсы, есть правительственные награды. И всё. Где учился, где жил до этого — сплошное белое пятно. Даже по профессии кто — и этого нет. Расскажете?
— Мне кажется, это не относится к делу, товарищ следователь, — осторожно заметил я.
— Это уже мне решать, что относится, а что нет! — Хмуров, дёрнулся, но тут же взял себя в руки. — Так что? Рассказывать будете?
— Не имею права, — пожал я плечами. — Все вопросы к Маратычу, то есть, к товарищу Сайфутдинову.
— А я уже у него спрашивал, — Хмуров скрестил руки на груди. — Он отговорился, что все необходимые сведения в личном деле имеются, а на что нет допуска, то к делу ремесленников не относится.
— Так я ведь так и сказал, товарищ следователь, — развёл я руками.
— Тем не менее, я навёл справки. И оказалось, что у вас, товарищ Неверов, в Петрозаводске есть тёзка, — следователь глянул на меня исподлобья, ожидая моей реакции.
— Знаю, — кивнул я. — Полное совпадение имени, фамилии, отчества, и даже дня рождения. Но я с ним не знаком. Вроде как на заводе работает.
— Работает, и на него вся поднаготная имеется, хотя там и говорить особо не о чем. Родился, учился, женился… А вот вы — загадка. На вас вообще ничего нет. Даже паспорт вам с таким номером, как в личном деле указано, выдать не могли. Поддельный?
— Думаете, когда в аномальщики брали, не проверили всё это? — улыбнулся я.
— Да туда всех подряд, кто готов умереть, не глядя берут, — скривился Хмуров. — Программа защиты свидетелей? Впрочем, если так, то вы мне всё равно ничего не скажете. Но знаете, доверию между нами такая скрытность не способствует.
— Товарищ следователь, если вам товарищ Сайфутдинов не дал доступ к недостающей информации, значит, у вас нет допуска, и тут я при всём желании ничего сделать не могу, — ответил я со вздохом.
Пожалуй, резковато получилось. Но сработало. Хмуров кивнул, и сделал себе пометку.
— Хорошо, пусть будет так. Ну а как вы очутились в том здании, вы мне расскажете? — он постарался изобразить на лице дружелюбие, но получилось плохо.
— Охотно расскажу, — я тоже изобразил дружелюбную улыбку, надеюсь, получше получилось. — В общем-то, случайно очутился. Про нас одна журналистка статью писала, и я сегодня после смены позвонил ей, спросить, как дела. Оказалось, она сидит в засаде. Я решил, что девушке в засаде одной делать нечего, и вызвался составить компанию. Когда приехал, там начали стрелять, и в окне я увидел силуэт ящера. Понял, что людям внутри нужна моя помощь, попросил Валерию вызвать подкрепление, а сам… в общем, занялся ящером. Это же моя работа.
— Можно сказать, героический поступок совершили, — Хмуров побарабанил пальцами по столу. — А откуда ваша знакомая журналистка узнала про эту мастерскую?
— А это вы у неё спросите, — я снова пожал плечами.
Ну а что я ему скажу? Хотя да, Лере мы кое-что подсказали, но в основном она сработала сама.
— Спрошу, обязательно спрошу. Интересно получается, товарищ Неверов. Внутри здания находились вооружённые огнестрельным оружием люди, а вы кинулись к ним на помощь, не имея никакого оружия. Вам не кажется, что это глупо?
— Огнестрел этих ящериц не берёт, — начал я объяснять. — У них шкура по прочности получше большинства бронежилетов. В упор из автомата можно пробить, и то не везде. А из пистолета даже в упор без шансов. Они её этим только злили.
— Её? — Хмуров приподнял бровь.
— Это самка, самец иначе выглядит. Знаю, потому что вчера у нас как раз выезд был на аномалию с этими ящерами.
— Да, это есть в рапорте из дежурной части, — следователь кивнул в сторону стопки бумаг. — Кажется, руководство вас весьма ценит. Значит, вы считаете, что эта ящерица — из вчерашней аномалии?
— Почти наверняка, — кивнул я, — больше просто взяться неоткуда. Да и слишком невероятное было бы совпадение. А вот как она к ним попала, да ещё живая — загадка.
— Не такая уж и загадка, товарищ Неверов, — следователь взял одну из бумаг. — Вот сведения из Системы мониторинга. Принадлежащий мастерской грузовик был вчера вечером замечен на повороте на деревню Кайгозеро. Причём в прямом и обратном направлениях, с интервалом около часа. Скажите, как эксперт, это реально за час успеть выследить и поймать такую ящерицу?
— Не думаю, — покачал я головой. — Они стайные, так что эта особь, скорее всего, отбилась от стаи, которую мы вчера уничтожили. И нужно было время, чтобы её выследить. Да и немалое везение. И кстати, я сомневаюсь, что её именно поймали. Скорее всего, убили. Просто эти твари очень живучие, надо или голову отрубить, или мозги вынести. А так вот результат — ожила наутро и пошла искать пропитание.
— Так я и думал, — хмыкнул Хмуров. — Среди сотрудников мастерской несколько человек проходили учёбу на аномальщиков, но не прошли экзамен. Конечно, им предстоят допросы, но пока создаётся такое впечатление, что они специально завалили экзамен, чтобы пойти работать в параллельной, так сказать, сфере.
— Мне так же показалось, — поделился я своим мнением.
— Почему? Вы ведь, кстати, были во время учёбы в одном отделении?
— Да, в одном. А почему показалось… Ну не было у них на лице ни тени разочарования, когда экзамен завалили. Причём из шести человек, кто
